История

Фрески Дионисия

В Белозерье, в 20 км от города Кириллова Вологодской области, вдали от торговых сухопутных и водных путей, на зеленом холме между двух озер - Бородавским и Паским, связанных маленькой речкой Паской, - есть древний монастырь. Вокруг белых храмов разрослись деревья, и, когда приближаешься к обители, видны только главы и стройные шатры церквей. Вдали волнистые холмы, поля сменяются лесами. На озерной глади разбросаны лесистые островки.

В XV в. это была "святая земля" пустынножителей. В скитах и хижинах вокруг больших монастырей ютились отшельники, учившиеся безмолвию и хранившие нестяжательство как один из главных заветов преподобного Кирилла(*).

Именно его другом и сподвижником Ферапонтом была в 1399 г. основана обитель на Бородавском озере. Согласно житию святого, он родился в подмосковном городе Волоколамске в дворянской семье Поскочиных; при рождении назван Феодором. Выбрав благоприятное время, тайно ушел из отчего дома и в московском Симоновом монастыре упросил настоятеля постричь его в иночество. Став монахом и сменив мирское имя на иноческое Ферапонт, новый постриженник начал трудиться на всех черных работах, постом смиряя тело и укрепляя дух, в Троице-Сергиевой лавре слушал наставления Сергия Радонежского. Настоятель, видя его рвение, послал Ферапонта в дальнюю Белозерскую сторону. Со странническим посохом обошел он многие места, пленяясь душою безлюдьем и тишиной лесов. Возвратясь, инок передал свои чувства архимандриту Симоновой обители Кириллу. И оба решили идти в Белозерье. В 1397 г. они обосновались на берегу Сиверского озера. Но вскоре Ферапонт с согласия своего товарища в поисках уединения удалился на другое живописное место - на холме в окружении озер. Тут он прошел весь нелегкий путь, обычно выпадавший на долю пустынножителя: срубил келью, расчистил землю под огород, прогоняя уныние безмолвия трудом, молитвой и бдением.

К Ферапонту стали собираться братья-иноки, появились новые кельи. В 1398 г. была возведена деревянная церковь Рождества Богоматери. Так возник Ферапонтов монастырь. По временам преподобный посещал Кирилла для духовных бесед, насаждая затем среди иноков аскетические порядки кирилловой обители. Никто не смел держать в келье ничего, кроме икон, назидательных книг и предметов рукоделья. Иноки занимались списыванием книг, плетением орудий для рыбной ловли. Князь А. Д. Можайский, которому принадлежало и Белозерье, услышав о новой обители, пожаловал ей землю и озера, прислал утварь для церкви, прося молиться за него.

Прошло 100 лет. И случилось так, что основанный Ферапонтом камерный и, казалось бы, отрезанный от внешнего мира монастырь сыграл неоценимую роль в истории живописи древней Руси.

То была пора, когда великий князь московский Иван III Васильевич (1440-1505) и его сын Василий III (1479-1533) проводили решительную самодержавную политику, когда шло усиленное собирание удельных земель Москвой. Складывалось территориальное ядро единого государства, расширялись его пределы. Иван III присоединил Ярославль, Новгород, Тверь, Вятку, Пермь. При нем было свергнуто монголо-татарское иго ("стояние на Угре", 1480). Вырос международный авторитет Российского государства после взятия турками Константинополя. В глазах современников оно предстает "третьим Римом", преемником Византийской империи, а московский Государь всея Руси - церковно-политическим преемником византийских императоров. Василий III завершил объединение Руси вокруг Москвы подчинением Пскова, Смоленска, Рязани. Тогда же Север усиленно заселяли промосковски-настроенные выходцы из разных слоев общества. Их торгово- ремесленные поселения и городки тяготели к монастырям, которые обстраивались каменными зданиями и оборонительными стенами, увеличивались по площади.

Пахомий Логофет, известный писатель, составитель житий святых, посетивший Ферапонтов монастырь около 1461-1462 гг., отмечал, что был он "зело красен, много имуще братии Господеви работающих". С середины XV в. это один из центров просвещения Белозерского края. Отсюда вышла плеяда известных книжников и философов. Среди них - Филофей, ставший впоследствии епископом Вологодско-Пермской епархии. Тесные узы связывали видных иноков монастыря с новгородским архиепископом Геннадием (умер в 1506 г.). В ожесточенной борьбе с еретиками он находил единомышленников в далекой северной обители.

В XV в. в Ферапонтовом монастыре начинают строить каменные здания. Самый совершенный памятник - собор Рождества Богородицы, возведенный ростовскими мастерами в 1490 г. Это наиболее распространенный в то время на Руси образец четырехстолпного, трехапсидного храма с трехчастным членением фасадов и позакомарным покрытием. До поздних, исказивших его перестроек храм отличался стройностью и изяществом. Он поставлен на высокий подклет, с трех сторон окружен крытой папертью. Два ряда килевидных закомар и ряд кокошников в основании барабана со шлемовидной главой создавали впечатление пирамидальности, устремленности ввысь. Наружный декор Рождественского собора составляют пояса из терракотовых балясин, узорной кладки из кирпича, рядов матово-красных изразцов со сложным растительным орнаментом. В центре западного фасада - вытесанный из белого камня портал, напоминающий о связях с московским зодчеством.

Храм Рождества Богородицы был холодным, и служба в нем отправлялась лишь в летнее время. Зимней церковью служила Благовещенская, возведенная рядом в 1530-1534 гг. вместе с трапезной палатой - обширным двухэтажным зданием под двускатной крышей. Своды прекрасно освещенного монументального пиршественного зала поддерживает мощный столб в центре. Предполагают, что это строительство осуществили на средства великого князя Василия III после посещения им монастыря в чаянии рождения наследника. Сам Иван Грозный, щедрый жертвователь в Ферапонтов монастырь, побывал там в 1547 и 1551 гг. В настоящее время церкви Рождества Богородицы и Благовещения соединены каменной галереей со встроенной между ними колокольней XVI-XVII вв.

Польско-литовская интервенция (1604-1612 гг.) привела Белозерье к экономическому упадку. Кратковременное оживление хозяйственной деятельности и каменного строительства в Ферапонтове в 1640-х годах вызвано рядом льгот со стороны царского дома Романовых. В 1640- 1641 гг. с южной стороны собора Рождества Богородицы возвели церковь Мартиниана над гробницей этого игумена, канонизированного еще в XVI в. Небольшое кубическое здание с низким восьмериком над ним увенчано шатром, открытым внутрь храма. Сам шатер завершен узким граненым барабаном и луковичной главой. Фасады украшены пилястрами и наличниками со стрельчатым верхом. Внутри церкви, в нише северной стены, над местом погребения Мартиниана стоит деревянная рака (сделана в 1646 г.), покрытая сплошной ажурной золоченой резьбой, прерываемой пятью кругами. В них вязью вырезаны сюжеты из жития Мартиниана.

Наконец, в 1649 г. появились "Святые ворота" с шатровыми церквами Богоявления и Ферапонта. Главные ворота, служившие парадным входом в монастырь, обычно богато декорировались, так как уподоблялись тесным вратам спасения, через которые "многие поищут войти, и не возмогут" (Евангелие от Луки, 13,24). А церкви над ними еще более подчеркивали их символическое значение, выражая идею о божественном покровительстве, защите обители небесными силами. Святые ворота Ферапонтова монастыря напоминают нам о бурных событиях "бунташного" XVII в., связанных с историей раскола(**). Богоявленская надвратная церковь находилась по соседству с кельей бывшего патриарха Никона и служила ему домовой церковью. Некогда всесильный "собинный друг" царя Алексея Михайловича выдвинул тезис: "священство выше царства", провозгласив тем самым верховенство церковной власти над светской. Произошел разрыв Никона с царем, и в 1658 г. он оставил патриаршество, а по решению собора 1666-1667 гг. был лишен сана и сослан в Ферапонтов монастырь, где провел 10 лет.

С конца XVII в. обитель постепенно приходит в упадок и запустение. В 1798 г. монастырь упразднили, а его церкви превратили в приходские. В XVIII-XIX вв. древние здания подвергли варварским ремонтам и переделкам. В начале XX в., в связи с пятисотлетием со дня основания, монастырь вновь открыли, но уже как женский. И тогда же он неожиданно оказался в центре внимания исследователей древнерусского искусства.

В Рождественском соборе были обнаружены не подвергшиеся поздним записям фрески, весь эмоциональный строй которых напоминает лирико-эпическую поэму. Они принадлежат кисти Дионисия, великого московского художника (ок. 1440 - после 1502/03). Ферапонтовская живопись стала как бы связующим звеном между гуманистическим искусством Андрея Рублева(***) (ок. 1360/70 - ок. 1430) и искусством последующего времени.

Древняя надпись над северной дверью собора гласит: "В лето 7010-е (1502) месяца августа в 6 день на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата бысть подписывати церковь, а кончана на 2 лето месяца сентявреа в 8 на Рождество пресвятыа владычица нашиа Богородица Мариа при благоверном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси и при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси и при архиепископе Тихоне, а писци Деонисие иконник с своими чады". Росписи, исполненные Дионисием вместе с сыновьями Феодосием, Владимиром и Андреем, - лебединая песня прославленного мастера, блистательный итог его жизни.

Дионисия почитали на Руси, как "пресловущего паче всех", "зело хитрого", т.е. мудрого художника. Современник называет мастера и его помощников "изящными и хитрыми в русской земле иконописцы, паче же рещи живописцы". Чудесные иконы письма Дионисия всегда рассматривались как огромная ценность.

Сведений об иконнике Дионисии в летописях почти нет, но сохранились письменные записи об его работах в подмосковных Пафнутьево-Боровском и Иосифо-Волоколамском монастырях. В описи ризницы последнего значатся около 90 икон, созданных для него Дионисием. Вместе с "дружиной" он исполнял иконостас в Успенском соборе (около 1481 г.) столичного Кремля. Вероятно, в 90-х годах XV в. деятельность художника и его сыновей была сосредоточена в Москве, где тогда шла спешная перестройка Кремля и ряда церквей. Однако только в Ферапонтове можно в полной мере оценить масштабы дарования и просвещенности Дионисия.

...По деревянной лестнице поднимемся на паперть собора Рождества Богородицы. Перед нами изысканный западный портал - преддверие "дома Бога". Уже здесь мы вступаем в радостный мир художника, преисполненный утонченной красоты. На наружной стене, обрамляющей вход, - сцены, посвященные Рождеству Богородицы. Особенно хороша группа, где Иоаким и Анна ласково склонились к малютке Марии. Под кистью мастера рассказ о радостях родительской любви вылился в глубоко лирические образы, но вместе с тем - это и свершение таинства поклонения новорожденной. При рассмотрении дионисиевых сюжетов никак нельзя упускать второй, символический план. На страже врат стоят архангелы Михаил и Гавриил. Вся наружная композиция - пролог к теме последовательных стадий Боговоплощения, основной в стенописи собора.

Внутри храма сплошной ковер росписи в несколько ярусов покрывает стены и своды. Ввысь уходят четыре мощных столба. Сквозь узкие окна пробиваются лучи солнца. Падая на стены, они оживляют лики святых, скользят по драпировкам одеяний, вырывают из полумрака силуэты диковинных зданий. Мы попадаем в необыкновенно торжественный и праздничный мир, где все вещественное как бы растворяется в мерном ритме текучих плавных линий и вибрирующих воздушных красок. Лазурный фон композиций уводит взгляд далеко за пределы реального пространства храма. Цвет небосвода напоминал о вечности, о неземном мире с его трансцендентными непостижимыми тайнами. Он связан с представлением о храме как обиталище Бога на земле. На сине-голубом фоне фигуры словно парят в воздухе.

В куполе традиционно помещено изображение Господа Вседержителя, в простенках окон - шесть архангелов, а под ними в круглых медальонах - праотцы, ниже в парусах - четыре евангелиста. В конхе алтарной апсиды (полукупол, служащий для перекрытия полуцилиндрических частей здания) представлена Богоматерь с младенцем на троне - фреска широкого и вдохновенного письма, кульминация всей росписи. Выше над конхой, над триумфальной аркой - композиция "Покров Богоматери", а еще выше - "Знамение". Трижды повторенное изображение Богородицы в центральной части собора было призвано напоминать молящимся о ее славе и могуществе, о помощи ищущим ее заступничества пред строгим Судией.

В росписях интерьера храма Рождества усматривают живописное переложение песнопения, исполняемого раз в году на пятой неделе Великого поста - акафиста Богородице. Этот гимн написан в VI в. византийским церковным поэтом Романом Сладкопевцем. В двадцати пяти строфах он славит Богоматерь, Христа и чудо Боговоплощения. И Дионисий в живописных образах создал совершенное художественное воплощение прославленного гимна. Акафист располагается несколькими циклами в разных частях храма. Здесь и сцены Благовещения - явление перед Марией архангела Гавриила, принесшего благую весть, и встреча двух будущих матерей - Марии и Елизаветы, и шествие волхвов за Вифлеемской звездой, и появление младенца в Египте, когда идолы падают с пьедесталов, и другие сложные для изобразительного переложения темы Боговоплощения.

Для древнерусского человека образ Богородицы - идеал милосердия, терпеливой стойкости в испытаниях, мягкой женственности и кроткой материнской любви. У Дионисия Божия Матерь преисполнена глубокой задушевности, задумчивости и легкой грусти. К ее престолу, окруженному хорами ангелов, стекаются пышные процессии, слетаются крылатые вестники неба, а из дальних стран спешат с дарами волхвы. Богоматерь простирает над всеми страждущими свой спасительный покров, выступает покровительницей всей Русской земли.

На подкупольных столбах собора молчаливыми стражами застыли святые воины. Тверд их взгляд и рыцарски-благородна осанка. Мученические кресты заменены мечами, копьями, луками. В дни вражеских нашествии народ видел в них образец воинских доблестей, могучих покровителей на поле брани.

В южной апсиде написан Николай-чудотворец - один из самых почитаемых на Руси святых. Этот высоколобый старец с благожелательным, серьезным и ясным взглядом олицетворял идеалы праведной жизни. В истории его жития художника привлекла тема самоотверженности, бескорыстного служения людям - спасение утопающего, предотвращение казни невинно осужденных, покупка ковра у бедняка. Дионисий выразил свое понимание нравственной красоты человека, высоких целей его жизни.

В ферапонтовском храме необычайно усложняется иконографический состав росписей по сравнению с живописью XIV в. К новым относятся композиции на тему "Семь Вселенских соборов", где в IV-VIII вв. были закреплены основные положения христианской догматики. Поскольку эта тема широко представлена в сербском искусстве XIII-XIV вв., исследователи предполагают, что обогащению русских храмовых росписей XVI в. способствовали сербские эмигранты. Спасаясь от преследований турок, они обретали тут вторую родину.

Усиление жизнеутверждающих начал в древнерусской культуре породило эстетику, отличавшуюся богатством и праздничностью декоративного убранства. Один из наиболее ярких примеров тому - удивительная красота и изысканность линий, цвета и формы ферапонтовских росписей. Фигуры обрисованы плавными, гибкими контурами. Максимально вытянутые пропорции подчеркивают их одухотворенность. Грациозные, почти бестелесные и хрупкие, они кажутся движущимися с воздушной легкостью, едва касаясь земли. Жесты скупы и спокойны, но многозначительны. Только легкий наклон головы, мягкий изгиб корпуса или выдвинутая вперед рука связывают персонажи единством переживаний. Они как будто прислушиваются к чему-то сокровенному. Преобладает мотив предстояния. Предстоящий поклоняется Марии, Христу либо святому, царю или патриарху. К ним стекаются и многолюдные процессии. Здесь нет резких порывистых движений, все упорядочено в стройной, словно ритмично повторяющейся мелодии. Задумчивая грация образов Дионисия придает его творениям тонкую проникновенность. Слитые воедино в церковном действе живопись, пение, слово наполняли всякого входившего в собор Рождества Богородицы радостным, ликующим настроением, возносившим его душу к свету вечной Истины.

Даже остро драматические сюжеты полны возвышенной сосредоточенности, отрешенности от всего незначительного и преходящего. В композиции "Страшного суда" на западной стене художник не устрашает зрителя сценами апокалиптических кошмаров, а изображает процессии праведников, шествующих в райские кущи. Мир живописца - царство красоты и добра, где зло теряет свою реальность. К работам Дионисия хорошо подходит евангельское изречение: "Иго мое - благо, и бремя мое легко".

Внимание к сокровенной духовной жизни, полное отсутствие аффектации, умиротворенная мечтательность и музыкальность роднят искусство Дионисия с живописью Андрея Рублева. Но Рублев жил в особенно тревожное время, когда татарские орды и литовцы подступали под стены самой Москвы. Во всем чудились зловещие знамения, полное угроз будущее рисовалось в тумане. Но Москва собирала силы для решительного отпора врагу, эхо Куликовской битвы уже прокатилось по всему православному миру.

Столетие спустя Московское княжество, сбросившее иго ханов, становится одним из сильнейших государств Европы. И Дионисия, выполнявшего заказы царственных особ, гораздо сильнее, чем Рублева, привлекает и радует земной мир во всем богатстве его красок и форм. Он любил изображать многолюдные праздничные шествия с участием царей, цариц, патриархов и царедворцев. Художник тщательно выписывал нарядные облачения из шелка и парчи, украшенные жемчугом и самоцветами, пелены с орнаментальными кругами, фантастические палаты с перекинутыми между ними пологами или белые русские церкви, ступенчатые горки и "райскую" растительность, троны и столбы с точеными ножками. Рядом с традиционными античными хитонами и гиматиями (верхней одеждой) Дионисий рисует парчовые ризы, саккосы (верхняя архиерейская одежда), царские кафтаны и модные головные уборы. Русские храмы с луковичными главами и чешуйчатыми кровлями чередуются с портиками, башнями, зубчатыми стенами и колоннадами с вычурными базами и капителями.

Творчество Дионисия называют "эстетикой в красках", что не исключает глубокой духовности, - повышенная эстетизация культа и всей духовной культуры стала приметой второй половины XV - начала XVI в. Исследователи справедливо отмечают в художественном мышлении гениального художника утонченную красоту, лиризм и музыкальность. В отличие от искусства Феофана Грека (ок. 1340 - после 1405), проникнутого византинизмами, Дионисий, как и Рублев, - своеобразный, чисто русский мастер.

Ферапонтовский цикл - не повествование о жизни Марии и ее сына, а стремление живописными средствами выразить всеобъемлющую похвалу Богородице, а в ее образе - вечной Девственности, Женственности и святому Материнству. В пространстве храма плавно разворачиваются и перетекают одна в другую сцены с многократно повторенной фигурой Марии. Зритель словно присутствует при вечно длящемся торжественном богослужении в честь Богоматери - "зари таинственного дня", как сказано в акафисте. В росписях заступница за грешный человеческий род перед своим Сыном - главный объект почитания и восхваления.

Невесомости, легкости и грациозности фигур, связанных в гармоничном единстве, соответствует изысканная просветленность палитры. Удивителен светозарный колорит фресок Дионисия. В них преобладают нежные, полупрозрачные, неяркие тона. Используя богатые возможности местных и привозных земляных красок со множеством нежно-розовых, золотисто-желтых, сиреневых, травянисто-зеленоватых, глубоких лиловато- и красновато-коричневых тонов и вводя дополнительно привозную голубую краску, художник словно приблизил росписи к естественной северной среде. Небогатую палитру древнерусских росписей он обогащает невиданным разнообразием оттенков, а основных тонов можно насчитать сорок (у Рублева - 6). Обилие лазури придает живописи трепетную воздушность. Синева голубца - любимого цвета Дионисия - как бы впитала все оттенки воды и неба озерного края. Думается, что отвечавшая поэтически- эмоциональной натуре художника идиллическая природа севера с мягкостью красок и льдистой чистотой воздуха, сумраком замшелых лесов и разноцветьем луговых трав внесла чарующую прелесть и гармонию в его живопись.

В последние десятилетия над восстановлением древней росписи Ферапонтова трудится группа специалистов из Научно-исследовательского института реставрации им. И. Э. Грабаря. Проведены полные предварительные исследования, налажен температурный режим в соборе, обеспечена необходимая документация. Изучается техника письма Дионисия, состав красок, которыми он пользовался.

Как всякий большой мастер, Дионисий сумел создать свой неповторимый мир, созерцательный и наводящий на глубокие раздумья. Его произведения завершают путь искусства XV в., в котором господствовало правило: гармония, единство и ничего лишнего.

* См.: В. П. Даркевич. В "северной Фиваиде". - Наука в России, 2000, N 3.

** См.: В. В. Молзинский. Старообрядчество и русская культура. - Наука в России, 1999, N 2.

*** См.: Г. В. Попов. Под сводами Андроникова монастыря. - Наука в России, 1998, N 3.

Доктор исторических наук В. П. ДАРКЕВИЧ, Институт археологии РАН