Археология

Колодец в прошлое глубиной 600 миллионов лет

Открытый академиком Б. С. Соколовым в 50-х годах XX в. вендский геологический период (620-545 млн. лет назад) долго казался таинственным и малонаселенным. Буквально по крупицам ученые собирали и систематизировали информацию о микроорганизмах, водорослях и животных, обитавших тогда на Земле. А сейчас этот период со своим совершенно особенным "биологическим лицом" прочно занял место в череде других в истории планеты. Решающую роль в его "оживлении" сыграли открытия уникальных по богатству местонахождений ископаемой вендской фауны на Белом море. Встречающиеся здесь отложения зеленовато- голубых глин и песчаников занесены ЮНЕСКО в число первых кандидатов на титул памятников природы мирового значения.

Загадочные организмы

На холодном Белом море есть Летний берег; это "теплое" название дано северо-восточному побережью Онежского полуострова. Здесь близ деревни Сюзьма, что в устье одноименной реки, в начале 70-х годов теперь уже прошлого века палеонтологи открыли окаменелости древнейших животных (возраст более 550 млн. лет). В глинистых песчаниках, подмытых рекой, были найдены четкие ребристые отпечатки организмов не вполне ясной природы. Характер деформаций окаменелостей свидетельствовал: эти животные имели мягкое эластичное тело. Возглавлявший экспедицию профессор Б. М. Келлер из Геологического института АН СССР определил среди них один вид, найденный ранее в древних толщах близкого возраста в Намибии (Юго-Западная Африка).

Остатки подобных ископаемых к тому времени уже обнаружили в докембрийских отложениях в Англии, Австралии и Канаде, в России же они были большой редкостью и происходили главным образом из образцов пород, поднятых из глубоких скважин. Первые такие находки сделали в 30-х годах на Онежском полуострове, но геологи тогда еще не осознавали, насколько древними были эти остатки. По достоинству их оценили позднее, когда выяснили: они имеют докембрийский возраст (более 545 млн. лет). Какую сенсацию вызвал отпечаток организма Vendia sokolovi Keller, извлеченный с глубины 1552 м скважины Яренск! Его изображение с разнообразной интерпретацией многократно публиковали отечественные и зарубежные журналы. Сам факт того, что скважина (и не одна!) "попала" прямо в отпечаток древнейшего животного, казалось бы, свидетельствовал о чрезвычайном обилии этих окаменелостей. Тем не менее их долго не находили в естественных выходах древних толщ ни в Европейской России, ни в Сибири. Формальное описание первого представителя вендской фауны появилось лишь в 1968 г.

Последующие раскопки на Сюзьме, проведенные под моим руководством, принесли множество новой информации, в том числе было открыто несколько видов, найденных ранее в докембрийских отложениях Южной Австралии. Это и окрыляло, и ставило вопросы: ведь чтобы использовать окаменелости для целей стратиграфии, надо было установить длительность существования соответствующих видов фауны. Неясными оставались и особенности палеобиогеографии этих организмов, а отсутствие надежных реконструкций положения континентальных плит в венде только усложняло задачу.

За открытием первого местонахождения ископаемой фауны в коренных породах на Сюзьме последовали другие, главным из которых стал Зимний берег Белого моря - полоса высоких обрывов, протянувшаяся более чем на 40 км по морскому побережью, где мы в 1977 г. нашли первые отпечатки. Именно отсюда до сих пор поступает основная масса окаменелостей. Тридцать лет систематических исследований и раскопок показали: в обширной зоне Юго-Восточного Беломорья - от среднего течения Онеги на западе до Зимнего берега и Горла Белого моря на востоке (а это около 400 км) - почти все выходы коренных пород вендского возраста содержат остатки древнейших животных. Там сотрудники нашей лаборатории выявили десятки новых местонахождений древнейшей фауны и создали огромную коллекцию их отпечатков, не имеющую аналогов в мире.

У нас давние связи с ведущими геологическими и палеонтологическими институтами других стран, мы регулярно проводим международные экспедиции на разрезы венда Белого моря и других районов в России и за рубежом, участвуем в крупных отечественных и международных научных программах.

Самая представительная в мире

Благодаря естественному ходу событий и, конечно, нашему упорному труду в экспедициях и лаборатории, вендские отложения Белого моря стали своеобразным окном в раннюю историю органического мира Земли. Здесь выявлена самая представительная в мире фаунистическая провинция венда. Многообразие типов осадков, накопившихся в разных обстановках тех эпох, показывает широчайший спектр местообитаний. Большой временной диапазон распространения остатков фауны, тонкая зернистость древних отложений без сильных последующих преобразований, частые эпизоды катастрофически быстрого накопления осадков - все здесь способствовало уникальной сохранности окаменелостей как по качеству, так и количеству.

Сопоставляя небольшие интервалы разреза пород, обнаженных по морскому побережью и долинам рек (иногда это какие-нибудь 10-15 м), с полной последовательностью отложений венда, вскрытой скважинами, - речь идет почти о километре осадков - мы воссоздаем события наиболее раннего периода эволюции животного мира планеты. И хотя скважины дают непрерывную "летопись" вендского периода, шанс найти отпечаток на кружочке породы керна диаметром 5- 10 см невелик. В естественных же обнажениях мы проводим длительные систематические раскопки, год за годом увеличивая разнообразие ископаемых форм и объем информации о жизни и среде интересующего нас периода формирования бассейна. И уже потом, сопоставляя полученные данные с образцами из скважин, мы как бы нанизываем на нить времени эпизоды жизни, детально исследованные по отдельности в раскопках и в лаборатории.

Ископаемая летопись жизни

От предшествовавшего венду геологического времени длительностью около 3 млрд. лет сохранились в основном остатки и следы жизнедеятельности микробов (сначала только бактерий), к которым позднее присоединились одноклеточные водоросли и другие простейшие. Поэтому окаменевшие и мумифицированные остатки одноклеточных организмов - не редкость в древних осадках. Куда более впечатляющи следы биогеохимической деятельности в них микробов - мощные толщи карбонатных и углеродистых пород, многие виды осадочных руд, прежде всего накопившихся с появлением кислорода в атмосфере планеты - ведь почти весь этот газ в древней биосфере "надышали" цианобактерии и водоросли, поскольку он был побочным продуктом их жизнедеятельности. После длительной и монотонной истории микробной жизни в архее и протерозое вендский период являет пример взрывной эволюции высших организмов. Разгадка причин и механизмов этого важнейшего биосферного события стала ныне приоритетной для многих исследователей.

Ископаемая летопись - непростая книга. История палеонтологии такова, что мы учились читать каменные страницы с конца - от известного к неизведанному. И чем дальше углубляемся в прошлое, тем меньше понимаем язык, тем больше обнаруживаем пробелов и "вырванных" мест. Все непросто и в летописи венда. Остатки фауны не всегда сохраняются там, где она обитала. Массовые захоронения нередко находятся в осадках с неблагоприятными для существования организма условиями. К тому же в разных обстановках жили разные сообщества, а некоторые типы отложений пусты, в них ничего не осталось. И наконец, организмы одного вида, особенно бесскелетные животные, сохраняются в различных, подчас трудно сопоставимых формах. Все эти факторы прямо влияют на представительность ископаемых "записей" и возможность их интерпретации.

Осадочные породы - информация о среде обитания

Когда мы имеем дело с ископаемыми кораллами древних рифов, то вправе предположить: как и существующие теперь, они обитали в чистой морской воде с нормальной соленостью в пределах фотической зоны океана (зоны фотосинтеза) при температуре не ниже 18 0 С. Впрочем, и многие другие ископаемые могут служить индикаторами условий давно ушедшей в прошлое среды по аналогии с их нынешними потомками. Но в отношении вендской фауны такой подход не был бы правильным: мы не всегда точно представляли себе природу организмов венда, поэтому они не могли служить соответствующими индикаторами среды. В этом случае требовалась иная, обратная логика исследований - от осадка к реконструкции среды обитания, а от нее - к физиологии и морфологии организма.

Было необходимо детально изучить структуру, текстуру и состав самих осадков как источника информации о среде обитания и условиях захоронения остатков животных. Этим занялся аспирант нашей лаборатории Д. В. Гражданкин. В Юго-Восточном Беломорье он собрал уникальную коллекцию осадочных горных пород венда, отражающую не только динамику водной среды, глубину бассейна или степень аэрации осадка, но и роль микробных, водорослевых сообществ в морских экосистемах интересующего периода. Гражданкин установил следующие закономерности распределения бактериальных матов и крупных водорослей по всему бассейну. Спокойные, относительно глубоководные прибрежные подводные равнины были покрыты водорослевыми лугами. В более мелководной, но тоже относительно спокойной обстановке продельты доминировали бактериально-водорослевые пленки. На приустьевой песчаной отмели, куда во время паводков и половодий эпизодически проникали мутьевые струи, формировался ареал распространения бактериальных матов. Наконец, на дельтовой равнине с аномальной соленостью возникали склеенные бактериальной слизью песчаные наросты - строматолиты. Описанная картина чрезвычайно важна для более общих палеоэкологических реконструкций, для понимания того, где и как существовали древние сообщества и сохранились их остатки.

Как "считывать" информацию с окаменелостей?

Со временем выяснилось: самые богатые остатками животных отложения формировались в условиях катастрофического накопления осадков. Под действием штормов, нагонных течений, эпизодических мутьевых потоков, содержащих песок и другую взвесь, живые организмы засыпало так быстро, что они не могли выбраться наружу и погибали. Затем в дело вступали бактерии, разлагавшие плоть и формировавшие среду, способствующую быстрому отвердению осадка непосредственно вокруг остатков животных. Объем истлевающего тела постепенно замещался тонким илом, в точности запечатлевавшим все особенности внешнего и внутреннего строения организма. Признаться, этот процесс - роскошный подарок для палеонтолога. Ведь подавляющее большинство окаменелостей более молодых геологических периодов - это твердые минеральные части (раковины, панцири, кости, зубы); именно они составляют основной объект классической палеонтологии.

Однако возможность видеть отпечатки мягкого тела и внутренних органов древних животных имеет и свою оборотную сторону. Дело в том, что подобный "оттиск" может нести информацию сразу о многом - о внешней поверхности тела, системе внутренних органов, степени разложения, разнообразных деформациях, сопутствующих сложному процессу превращения живой плоти в окаменелость. А некоторые отпечатки отображают одновременно и черты внешней морфологии, и внутреннего строения. Расшифровать такие головоломки нелегко; ситуацию осложняет и то, что никакого органического вещества в большинстве случаев не осталось. В решении задачи особенно преуспел старший научный сотрудник нашей лаборатории А. Ю. Иванцов - он реконструировал детали сложнейшей анатомии ряда новых видов вендских беспозвоночных. Причем, это стало возможным по прошествии многих лет, когда был накоплен огромный ископаемый материал и опыт его интерпретации. Тогда мы поняли, как надо "считывать" информацию с этих удивительных окаменелостей. Практически для каждого вида необходимо реконструировать его тафономическую историю - от места обитания и образа жизни до захоронения и последующих процессов деградации и фоссилизации (превращения в окаменелость). Лишь имея большую выборку образцов, можно выстроить их серию, показывающую весь спектр видоизменений, а потом, изучив его, достоверно реконструировать морфологию и анатомию древнейших животных и верно оценить биоразнообразие их сообществ.

Экология вендской биоты

Все остатки древнейшей фауны происходят из морских отложений. Пока неизвестно ни одной окаменелости докембрийского организма из осадков, накопившихся в пресноводных бассейнах. Как только мы сталкиваемся с эпизодами опреснения бассейна (что диагностируется геохимическими и литолого-минералогическими методами), остатков животных и следов их жизнедеятельности обнаружить не удается. Один из таких эпизодов на Русской платформе - так называемое котлинское событие опреснения - относится к концу вендского периода. Оно отразилось в одном из видов осадков, вскрытых в долине реки Золотицы и ее притоков и в верхней части береговых обрывов Зимних гор (Зимний берег).

Исследования, проведенные Гражданкиным, показали: опреснение здесь происходило постепенно и сопровождалось "короткими" морскими трансгрессиями (наступлениями моря на сушу), периодически затапливающими опресненные участки дельтовой равнины. На ранних этапах обмеления морского бассейна трансгрессии сопровождались возвратным заселением его бактериально-водорослевыми сообществами и беспозвоночными. Однако в морских осадках, соответствующих поздним этапам данного процесса, остатки мягкотелых животных уже не встречаются. Не исключено, что это говорит об обширном экологическом кризисе, далеко выходившем за пределы Русской платформы. Аналоги котлинского эпизода опреснения наблюдаются и в совершенно иных климатических условиях венда - в карбонатном (а значит, более тепловодном) бассейне на севере Сибирской платформы, где мы также ведем систематические исследования.

Опыт палеоэкологического изучения вендской биоты показывает: количество и разнообразие фауны, ее физическая активность (о ней можно судить по интенсивности переработки осадка донными организмами) и даже размеры животных становятся тем меньше, чем больше глубина бассейна. Это объясняется не столь хорошими там условиями обитания, в частности, меньшим притоком пищевых частиц, пониженной температурой и, вероятно, худшей аэрацией тонкого осадка. Однако, делая такие предположения, надо иметь в виду, что некоторые типы относительно глубоководных осадков менее благоприятны для быстрого захоронения организмов.

Ценность вендских окаменелостей

Еще в первые годы изучения древнейшей фауны на Беломорье мы заметили: состав ископаемых сообществ изменяется снизу вверх по разрезу пород, т.е. во времени.

Так неужели нам посчастливилось проследить эволюцию животного мира, о котором еще недавно ничего не знали?! А почему бы и нет? Толща вендских отложений здесь довольно мощная - до 1000 м, т.е. больше, чем накопилось в сходных обстановках на Русской платформе в любой другой период. По немногочисленным данным изотопного датирования протяженность венда определялась в 80 млн. лет. И разрез пород Беломорья, судя по остаткам фауны и мощности отложений, представлял основную его часть.

Уже в 70-х годах стало ясно: в нижних слоях этих толщ сохранились ископаемые, описанные ранее в докембрийских отложениях Намибии, в средних обнаружены остатки, известные в древних толщах Англии и Ньюфаундленда, а в верхних - множество видов так называемой эдиакарской фауны позднего докембрия, обнаруженной в Южной Австралии. Это говорит о том, что район Белого моря - пока единственный в мире, где в непрерывной последовательности сохранились фаунистические сообщества всех эпох вендского периода (в других местах найдены лишь разрозненные фрагменты) и, значит, только тут можно восстановить всю "киноленту" важнейшего и во многом еще непонятного природного процесса - относительно быстрого, "революционного" перехода от архаичной древней биосферы к биосфере современного типа.

Почти три десятилетия поиска на Белом море позволили нам установить четыре факта фундаментального значения: рост разнообразия фауны во времени; этапность в ходе нарастания биоразнообразия; смену фаунистических связей в палеобассейне во времени; исчезновение остатков животных в осадках опресненных палеобассейнов в конце венда. За эти годы открыты новые классы и типы животных, описаны десятки ранее неизвестных науке организмов, проливающих свет на раннюю эволюцию органического мира, установлены стратиграфические диапазоны распространения отдельных видов фауны.

Древние толщи венда, вскрытые в естественных обнажениях в районе Белого моря, стали геологическим и палеонтологическим полигоном международного значения. Практически ежегодно здесь работают комплексные экспедиции с участием специалистов ведущих университетов мира. Например, с помощью коллег из Массачусетсского технологического института и Калифорнийского технологического института (США) выявлен минимальный возраст (555,3 млн. лет) так называемых трехслойных животных, к которым относятся все многоклеточные, кроме кишечнополостных (медуз, кораллов, гребневиков). А также доказано отсутствие в венде простой связи между разнообразием фауны и изотопным составом углерода в морской воде (наша совместная статья на эту тему опубликована в 2000 г. в американском журнале "Science"). На повестке дня - калибровка биостратиграфической шкалы методами изотопной хронологии, т.е. измерение длительности существования отдельных видов и скорости ранней эволюции животных.

Исследования венда в районе Белого моря вызывают огромный интерес не только у палеонтологов. Геологи считают: можно использовать остатки вендской фауны для расчленения и глобальной корреляции древних толщ, а это основа всех геоисторических реконструкций и геологического картирования. Геофизики и специалисты по хемостратиграфии, изучающей последовательность слоев горных пород химическими методами, видят возможность независимого палеонтологического контроля данных магнитостратиграфии и изотопной хемостратиграфии соответственно. Зоологи рассматривают вендскую фауну как возможность постижения истоков животной жизни и становления сложных биологических систем. Специалисты по молекулярной биологии, строящие филогенетические "деревья жизни" на основе сравнительного анализа ДНК и РНК современных организмов, включают в него данные о вендской фауне, чтобы понять особенности биологической эволюции на наиболее скрытом молекулярном уровне.

Примером востребованное? соответствующей информации стала, в частности, статья, которую я написал вместе с американским ученым Б. Ваггонером (журнал "Nature", 1997 г.). В ней мы реконструировали древнейший моллюскоподобный организм рода Кимберелла (он был описан по четырем образцам из отложений верхнего докембрия Южной Австралии и интерпретирован как кубомедуза). Новый материал из венда Белого моря (более 40 образцов) показал: данный организм имел мягкое тело, высокую щитовидную раковину, обширную ногу с фестончатыми складками по краям, служившими для передвижения и дыхания. По типу питания Кимберелла была хищником. Статья вызвала большой международный резонанс - комментарии к реконструкции моллюска с его цветными изображениями опубликовали журналы "Earth", "Discover", "Science News", "American Scientist", а также ряд газет. Открытие древнейшего моллюскоподобного организма рода Кимберелла отмечено как выдающееся достижение палеобиологии в Британской книге года 98. Причина столь бурной реакции - мы затронули широкий круг вопросов, связанных с ранней эволюцией многоклеточных животных, происхождением моллюсков, молекулярной филогенетикой и калибровкой "молекулярных часов", проблемой происхождения скелета беспозвоночных.

Богаче любых экзотических идей

Исследование фауны венда - молодое направление палеонтологии, но и в его краткой истории присутствует драма идей и коллизии разных подходов. Пионеры ее изучения, например, австралийские ученые Р. Сприг, М. Глесснер и М. Уэйд, сделавшие эдиакарскую фауну Южной Австралии своеобразным эталоном вендского периода, а также их последователи относят ископаемых к известным типам и классам беспозвоночных, в том числе и существующим ныне. Другие палеонтологи причисляют ряд групп вендской фауны к доселе неизвестным типам и классам беспозвоночных. И теперь подавляющее большинство специалистов интерпретирует эти окаменелости именно как остатки древнейших животных, хотя есть и некоторые разногласия, вызванные прежде всего необычным характером их сохранности и сложностью расшифровки. Ведь они почти ничем не отличаются от вмещающего осадка; чаще всего это плоские отпечатки, реже - слепки, заполненные песчаником и алевролитом.

Возможно, именно уплощенность отпечатков сыграла роковую роль в дискуссии о природе вендской фауны, придала ей новый поворот. В 1984 г. А. Зейлахер из Тюбингенского университета (ФРГ) предположил, что эти окаменелости представляют собой вымершее царство организмов Вендозоа, потом переименованное им в Вендобионта. Когда-то они были плоскими гигантскими одноклеточными, облаченными в прочную и эластичную мембрану, которая к тому же разделяла внутренности организмов на множество камер. Такие многоядерные простейшие питались за счет поглощения растворенных в воде органических веществ и осуществляли газообмен тем же способом (это через прочную мембрану?!). Замечу: эту гипотезу о совершенно особой форме жизни широко разрекламировали в 80-х годах журналисты и популяризаторы науки. Сходное предложение - рассматривать некоторые эдиакарские окаменелости в качестве остатков гигантских простейших, близких к современным ксенофиофориям, - высказали тогда российские зоологи Я. И. Старобогатов и А. Ю. Журавлев. В 1994 г. американский палеонтолог Г. Реталляк выдвинул гипотезу: эдиакарские организмы могли быть лишайниками. Но много ли мы знаем их видов, живущих в морской среде? И почему ни простейшие, ни вендобионты, ни лишайники, ни водоросли столь сложной морфологии неизвестны ни до вендского периода, ни после него?

Все эти столь разные концепции основаны на упрощенном, а то и просто неверном представлении о сложных процессах фоссилизации мягкотелых беспозвоночных. Открытия последних лет, сделанные на Белом море, окончательно поставили эти гипотезы в разряд представляющих лишь исторический интерес.

Попытки интерпретировать все вендские окаменелости в рамках одной конструкционной модели, скорее всего, неплодотворны и нереалистичны, ибо в следующем - кембрийском периоде - уже появились все типы животных, существующих поныне. И еще: среди вендских организмов, вероятно, были реликты еще более древних эпох протерозоя, сформировавшиеся в условиях другой, архаичной биосферы. Но несомненно, существовали и предки позднейших групп беспозвоночных. Уверен: подлинный драматизм открытий - от находки окаменелости до ее расшифровки и реконструкции условий среды и фоссилизации, да и весь процесс постижения ранней истории органического мира венда - несравненно богаче любых экзотических гипотез.

"Одна хорошая окаменелость лучше десятка гипотез"

Эта фраза принадлежит моему старому другу Э. Ехельсону из Смитсоновского института (Вашингтон). Уже много лет мы вместе исследуем загадочные объекты, например, многометровые следы гигантского мягкотелого животного на литорали (приливно-отливной зоне) древнего кембрийского моря (520 млн. лет назад) в США и Канаде, или самые древние окаменелости многоклеточных колониальных организмов из отложений среднего протерозоя Монтаны (США) и Западной Австралии - их возраст 1,4-1,5 млрд. лет! Уж чего-чего, а гипотез у нас - всегда через край. Нередко они противоречивы и побуждают к проверке на конкретном образце или у обнажения древних пород.

Я приведу всего два примера, окончательно подтверждающих, что эдиакарские окаменелости - действительно остатки животных. Недавно А. Ю. Иванцов обнаружил ископаемые следы передвижения двух видов таких организмов: Yorgia (описан им в 1999 г.) и уже упомянутой Кимбереллы. Следы ползания вендских животных в осадке и по его поверхности встречаются довольно часто, но нам никогда не удавалось связать их с известными отпечатками тела животного. Уникальность новых находок в том, что это удалось. Остатки Yorgia вместе со следами перемещения сохранились на подошве линзовидного слоя мелкозернистого песчаника толщиной 10-15 см. История захоронения реконструируется так: при катастрофически быстром привносе песка целое сообщество донных организмов было захоронено на месте обитания. Интересно, что отпечатки тела и следы сохранились в противоположном рельефе: тело - как вогнутый оттиск, след - как выпуклый слепок на подошве песчаника. Следы представляют собой цепочки или группы овальных отпечатков, отобразивших моменты временного пребывания животного в покое. Сохранились они потому, что организм обильно выделял слизь, и чем дольше оставался на месте, тем сильнее склеивался осадок под ним.

Отпечатки Кимбереллы вместе с ее следами расположены на подошве тонкого слоя песчаника; они раскрывают не только историю ее гибели, но и многое другое о самом организме. Песок, приносимый течением, накапливался так быстро, что животное не успело выбраться наружу и двигалось внутри него. След перемещения в массе осадка и отпечаток тела свидетельствуют о наличии у организма развитой мускулатуры и опорного скелета (спинной раковины). А в 2000 г. я получил неожиданный подарок от итальянского коллеги - редчайший образец с Белого моря, на котором отпечаток Кимбереллы сохранился вместе со следами питания животного. Это совершенно по-новому раскрывает морфологию и физиологию организма.

Национальное достояние мирового значения

В октябре 2000 г. Фонд Ландау пригласил меня прочесть лекции о ранней эволюции биосферы на Осенней школе ЮНЕСКО "Глобальные климатические изменения и их влияние на биосферу", которая работала в Университете Бикокко в Милане. Там мой старый знакомый профессор Дж. Теруцци, директор Музея естественной истории и большой энтузиаст своего дела, предложил мне осмотреть новые приобретения по разделу палеонтологии, в том числе и купленную в Германии коллекцию ископаемых вендских животных с Белого моря. По характеру породы и сохранности окаменелостей я без труда определил, из каких местонахождений они происходят. Поскольку в описании отсутствовала точная геологическая привязка окаменелостей, а названия животных часто были просто ошибочными, у меня сложилось впечатление, что коллекция не проходила экспертизу в России, совершенно необходимую для вывоза из страны. Образцы не видели и в нашем институте, а ведь только у нас работают специалисты по вендской фауне.

Большая часть окаменелостей относилась к категории массового материала и не представляла особой научной или музейной ценности. Но одна оказалась просто уникальной - на ней сохранились следы питания Кимбереллы вместе с отпечатком тела. Я не мог скрыть своего восторга и одновременно горечи, что образец большой научной ценности ушел из России. И тогда профессор Теруцци подарил мне его...

Несколько лет назад мы столкнулись на Зимнем берегу Белого моря с людьми, добывающими древнейшие окаменелости для продажи. За рубежом цена на них довольно высокая, более того, на определенные их виды, по нашим сведениям, поступают заказы от дилеров и некоторых исследователей. А ведь когда добыча и продажа окаменелостей идет в обход закона, это наносит невосполнимый ущерб национальному достоянию нашей страны, ее науке, культуре.

После неприятной встречи на Зимнем берегу мы вместе с геологами Архангельска и Северным комитетом природных ресурсов обратились в администрацию Архангельской области с просьбой о временном запрете коммерческих сборов окаменелостей на ее территории. К счастью, это нашло понимание у главы администрации А. А Ефремова.

Исследования вендской фауны Белого моря в 1999-2001 г. проводились при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (гранты 00-15-98610 и 99- 05-64547) и Национального географического общества США (грант 6015-97).


Федонкин М. А.

Авторские права на статьи принадлежат их авторам
Проект компании Kocmi LTD