История

Древнерусские святыни. Монастыри и древнерусская цивилизация

Многие элементы художественного языка древнерусской культуры - живописи, музыки, архитектуры, прикладного искусства - не могут быть поняты и прочувствованы без учета "эстетики аскетизма", которая сформировалась в процессе подвижнической жизни основателей и обитателей первых монастырей (в переводе с греческого - "уединенное жилище").

Митрополит Иларион в "Слове о законе и благодати" (написано между 1037 и 1050 гг.) относит основание первых обителей ко времени Владимира I (? -1015), когда "явилась заря правоверия", когда "капища разрушались, а церкви поставлялись, идолы сокрушались, а иконы святых являлись, бесы убегали, а крест освящал грады", тогда и "встали на горах монастыри, явились черноризцы". Согласно "Повести временных лет" при Ярославе I (978-1054) "черноризцы стали множиться, и монастыри появляться". Особенно интенсивно этот процесс стал развиваться после основания в 1062 г. Киево-Печерской обители. По мере упрочения христианской религии, охватывавшей все новые регионы Восточной Европы, вместе с укреплением культурных связей с Византией, Афоном, Болгарией, число обителей возрастает. Ко времени монгольского нашествия (начало XIII в.) их насчитывается 7-8 десятков. До середины XIV в. они располагались в городах или вплотную примыкали к ним.

По словам крупного русского историка В. О. Ключевского (1841-1911), в монастырях царила "атмосфера труда, мысли и молитвы". Удаляясь от мирской суеты и вступая в иноческую жизнь, средневековый человек давал обеты целомудрия, послушания и нищеты. За высокими стенами совершались подвиги смирения, терпения, милостыни, любви к Богу. Недаром в домонгольское время две трети всех монастырей были возведены князьями и боярами - они хотели иметь собственных молитвенников за свою отягченную грехами душу при жизни и после смерти. Нередки случаи, когда князья накануне кончины добровольно принимали схиму. Постриженники верили, что скорее достигнут блаженства в загробном мире.

Главная цель бытия променявших мир на монашескую келью - духовная радость, сладость обретения высшей истины и красоты. Стилистика жизни в обители, стремление к сверхчувственным утехам путем мистического приобщения к Богу, Богоматери и святым имели эстетическую окраску. Этому способствовали и сами монастыри, расположенные на возвышенных берегах рек и озер, среди "высоких дубрав" и "чистых полей". Их стены и башни, купола храмов и сияющие на солнце золотые кресты были подобны Небесному Иерусалиму или райскому саду - сакрализованное пространство. Оно подразделялось на священное (храм, некрополь, Святые врата), собственно монастырское (кельи по периметру) и сугубо земное (хозяйственный двор).

Особые требования предъявляла к инокам монастырская этика как мерило совершенства. Она "одновременно и догматична, и индивидуальна, - писал выдающийся теоретик и историк культуры Ю. М. Лотман (1922-1993), - последнее в той мере, в какой человек должен стремиться к недостижимому идеалу во всех сферах своей деятельности. С этим связана специфическая черта средневекового поведения - максимализм. Обычное не ценится. Ценность приписывается тому же действию, но совершенному или в неслыханных масштабах, или в невероятно трудных условиях, делающих его практически невозможным".

Аскетический труд

Средневековое христианское сознание характеризует соединение мироотреченности и мироприятия. Как отмечал известный русский философ С. Н. Булгаков (1871- 1944), "именно это соединение противоположностей в напряженности своей и дает наибольшую энергию аскетического, религиозно- мотивированного труда. Этот свободный аскетический труд есть та духовно- хозяйственная сила, которою утвержден фундамент всей европейской культуры". И далее: "Идеалистический характер хозяйственного труда... явился и могущественным фактором хозяйственного развития". Глубоко проанализировал причины экономического процветания монастырей немецкий социолог М. Вебер (1864-1920). По его мысли, наиболее радикальная религиозная этика требовала отказа от владения материальными благами, запрещала инокам иметь личную собственность, что приводило к необходимости обеспечивать свое существование собственным трудом. Парадокс заключался в том, что аскеза сама создавала богатство, ею же отрицаемое: повсюду обители становились очагами рационального хозяйства. "Благодаря аскетической дисциплине труда, - писал С. Н. Булгаков, - монастыри сыграли огромную роль в экономическом развитии Европы в те эпохи, когда колонизация и возделывание диких площадей сопровождались особенными трудностями".

Вместе с тем с самого начала монастыри стали центрами просвещения и книголюбия. В них собирались богатые библиотеки рукописных книг. Здесь создавали художественные мастерские, ризницы для хранения произведений искусства. Под их эгидой устраивали школы и училища. Уже Владимир I "посылал собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное" ("Повесть временных лет"). Особенно велика роль монастырей в распространении письменности и книжной культуры, ибо письмо считали самым богоугодным делом. Углубленные занятия с книгами рассматривались как обязанность чернецов. Ко времени Ярослава Мудрого приурочен вдохновенный гимн книге: "Велика ведь бывает польза от учения книжного... Это - реки, напояющие вселенную, это источники мудрости, в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они - узда воздержания" ("Повесть временных лет"). Именно в монастырях переписывали и украшали миниатюрами рукописи (и не только религиозного содержания), существовали артели зодчих и живописцев (создателей икон, фресковых и мозаичных циклов). Инокини производили полотно, владели искусством шитья золотыми нитями и жемчугом.

Из монастырских стен выходили христианские мыслители и проповедники, несшие идеи духовного спасения в чреватом опасностями и демоническими соблазнами мире. Тесно связанные с народом, обители пополнялись выходцами из разных общественных групп. И в хозяйственных делах, и в церкви, и в школах иноки соприкасались как со знатными лицами, так и с рядовыми жителями городов и деревень. В своем учительстве миссионеры стремились приблизиться к традиционному народному миропониманию, избегая углубляться в богословские тонкости. Обители превратились в центры "социальной работы": в них организовывали больницы, приюты для престарелых, они занимались благотворительностью.

В Киево-Печерском монастыре возникло русское летописание. Первым летописцем, по преданию, был преподобный Нестор (живший во 2-й половине XI в.), а составителем первого летописного свода - игумен одного киевского монастыря Сильвестр (в начале XII в.). В течение многих столетий их преемники продолжали дело записи достопамятных событий, совершавшихся из года в год. Увековечив знаменательные факты далекого прошлого, летописцы оказали огромную услугу отечественной исторической науке и развитию русского национального самосознания. Инок-летописец зачастую узнавал о происходивших событиях от их непосредственных участников и очевидцев. Князья, бояре, воеводы и простые воины приходили в обители помолиться перед началом похода и поблагодарить Бога, если поход был успешным.

В монастырях возведение и роспись храма, иконопись всегда рассматривали как богоугодные, душеспасительные дела, поскольку любая творческая работа - не просто ряд ремесленных операций, а освященное действо, требовавшее возвышенных помыслов, благочестивого душевного настроя и особого ритуального поведения.

Мотив трудовой деятельности монастырских подвижников постоянно встречаем в "Киево-Печерском патерике" (XI-XIII вв.) - сборнике назидательных рассказов о подвигах печерских иноков, а также в произведениях житийного жанра (агиография). Они дают представление и о скудном быте братии, живущей физическим трудом. Бытие монахов часто превращалось в "проповедь примером" для мирян.

Собственным бытовым укладом и через посредство "учительных монахов" обители, особенно в процессе становления христианства на Руси, оказывали благотворное влияние на нравственное состояние еще во многом языческого общества. В домонгольское время люди приходили в монастырь за наставлением и утешением.

Однако для советских историков-марксистов монастыри с самого начала их возникновения - это прежде всего крупнейшие феодалы-вотчинники, один из институтов социального подчинения и угнетения народных масс, носители идеологии "стяжательства". Эти положения внеисторичны, ибо не учитывают эволюции монастырей в разные эпохи. В домонгольское время земля не стала их основным богатством. Хотя о дарениях ее обителям известно со второй половины XI в., тем не менее о крупном монастырском землевладении говорить рано. Села, пожертвованные им князьями, вероятно, были невелики по размерам и числу жителей. Землю обрабатывали не крепостные крестьяне, которых в то время не существовало, а сами иноки и наемные работники. Преобладала усадебная форма хозяйства в виде "фермерства". Дарили монастырям и хозяйственные угодья, к примеру, рыбные ловы. От княжеских доходов - даней, суда, торга - в пользу церкви отчисляли десятину, которая никак не подходит под определение "феодальной ренты". На помин души князья и бояре жертвовали золото, серебро, драгоценную утварь. Богатые постриженники приносили в монастырскую казну свои сокровища. Вот и все основные источники доходов обителей того периода.

О культурно-созидательной роли монастырей советская историография говорит вскользь, в основном в связи с развитием письменности, архитектуры и искусства.

"Мать монастырей русских"

Середина XI в. На высоком правом берегу Днепра, вблизи Киева, возникает Киево-Печерский монастырь. С момента зарождения он оказывал огромное влияние на духовную жизнь общества. Среди русских обителей Киево-Печерская лавра приобрела исключительное положение как средоточие православно-просветительской деятельности, центр распространения христианства на Руси и школа иночества. Здесь творил живописец Алимпий, чудесные краски которого якобы исцелили прокаженного, а ангелы во плоти писали за него иконы; лечил недужных врач Агапит; здесь зародились первые школы, а позднее действовала одна из крупных типографий. Печерская лавра приобрела особый статус: была независима от киевского митрополита, находясь под властью константинопольского патриарха; ее игумен получил звание архимандрита.

Основатели Печерской обители - учредитель иноческого общежития в русских монастырях Антоний (?-1073) и Феодосии (?-1074) воплощали разные, хотя подчас и трудно различимые виды святости. Первый принял постриг на Святой Горе - Афоне, став приверженцем строгой аскетической жизни афонских иноков. Возвратившись в Киев, он поселился в трех верстах от него, в небольшой пещере на поросшем густым лесом берегу Днепра, где провел много лет, свершая подвиг отшельничества. Со временем около него собралось двенадцать человек братии. Общими усилиями выкопали пещеру, в ней устроили церковь и кельи - так было положено начало Киево-Печерской лавре. Игуменом монастыря стал Варлаам, а после его ухода Антоний благословил на игуменство Феодосия, "во всех благих делах искусного". Антоний, стремившийся к уединению и строгому отшельничеству, выкопал себе новую келью, от которой пошли Ближние, или Антониевы, пещеры. Вся его жизнь напоминала подвиги древних египетских и сирийских подвижников. Большую ее часть он провел в тайнах пустынножительства, в затворничестве. По народным верованиям, Антоний обладал даром чудотворных исцелений и пророчеств, в борьбе с бесовскими искушениями побеждал дьявола.

Феодосии воплощал иной - русский тип святости, близкий палестинским и византийским идеалам. Безмолвие и созерцание он умаляет ради трудовой и братской жизни, стремится к гармонизации деятельного и молитвенного начал. "Святой не считает мирских и политических дел неподсудными своему духовному суду. В стоянии за правду он готов идти в изгнание и на смерть... Таков Феодосии всегда и во всем: далекий от односторонности и радикализма, живущий целостной полнотой христианской жизни", - отмечал русский мыслитель Г. П. Федотов (1886-1951). В его лице православная духовность на Руси, сохранив аскетическую традицию Византии, усилила евангельский элемент - действенную любовь и услужение людям, милосердие. Учительство Феодосия, его вмешательство в княжеские дела, отстаивание гражданского мира ярко изображаются Нестором. Не Антоний, а именно Феодосии считается отцом русского монашества, создателем Печерского монастыря, который в его игуменство почитали фавором земли русской.

Около 1070 г. для своей обители Феодосии ввел Студийский устав, созданный Феодором Студитом (? - 826), настоятелем Студийского монастыря в Константинополе, и распространенный на другие монастыри. Он регламентировал весь уклад обители: как совершать богослужения, как вести себя в церкви и за трапезой, что есть и в какие дни. Четко был определен общежительный принцип монастыря: каждый член братства должен трудиться на общую пользу, проводить время в посте, бдении и молитве, не иметь личной собственности. Жизнь строилась на строгой дисциплине. Иноки подчинялись настоятелю и духовнику, ведавшему духовной жизнью обители.

Со времен Феодосия Печерский монастырь не терял широких и многообразных связей с внешним миром. Первые епископы Новгорода - почти все постриженники печерские. Вдалеке от своей обители ее миссионеры вели опасную просветительскую деятельность, являя примеры страдания за веру, прививая народам начала гуманизации в духе евангельских заповедей. Таков был страстотерпец Кукша, просветитель вятичей, убитый язычниками. Святой Никита (?-1108), епископ Новгородский, служил примером благочестия; святой Леонтий, епископ Ростовский, крестил население Ростова (около 1051 г.), святой Стефан, епископ Владимира Волынского (?-1094) - наиболее известные имена, связанные с Печерским монастырем. История целого ряда "окраинных" епархий отсылает к Киево-Печерской обители - "матери монастырей русских".

Освоение севера

Монгольское иго привело к разрушению некоторых монастырей, но способствовало постройке новых. С начала XIV до середины XV в. было основано до 180 обителей. Увеличению их числа отчасти способствовали льготы, которыми пользовалось русское духовенство со стороны ордынцев, боявшихся обрести в его лице сильного врага. В народе усиливается религиозное чувство под влиянием ужасов нашествия и давящего гнета.

Монастыри выступают как прогрессивное явление в упрочении Московского княжества. Особое значение получает Троицкий, основанный вблизи Москвы в середине XIV в. Сергием Радонежским. Отсюда расходились по северу Руси иноки, создававшие обители в Москве, Твери, Нижнем Новгороде, в костромских, новгородских и псковских пределах. На севере возникли Прилуцкий близ Вологды, Кирилло-Белозерский и Соловецкий на Белом море. В одних обителях насчитывалось до 300 иноков, в других - не более 5-6. В наиболее крупных существовали каменные соборы. Кстати, в этот период далеко не все обители располагались в стольных городах под патронатом удельных князей, а также бояр, богатых горожан, иерархов церкви. Напротив, большинство из них возникали "в пустыне" - т.е. в девственных лесах.

Агиографические памятники повествуют о борьбе подвижников с дикой природой, с разбойниками, имевшими притоны в этих местах. Лесная и болотистая глушь, пока проникший в нее пустынник не водрузит крест, представлялась русскому человеку обиталищем демонов и всевозможной нечистой силы. Молитва святых старцев разгоняла бесовские полки.

Как писал В. О. Ключевский, "Пустынный монастырь воспитывал в своем братстве... особое настроение; складывался особый взгляд на задачи иночества; основатель его некогда ушел в лес, чтобы спастись в безмолвном уединении... К нему собирались такие же искатели безмолвия и устраивали пустынку. Строгость жизни, слава подвигов привлекали сюда издалека не только богомольцев и вкладчиков, но и крестьян, которые селились вокруг богатевшей обители, как религиозной и хозяйственной своей опоры, рубили окружной лес, ставили починки (расчистки под пашню) и деревни... Здесь монастырская колонизация встречалась с крестьянской, служила ей невольной путеводительницей... Складывалось широкое колонизационное движение, которое, исходя из нескольких центров, в продолжение четырех столетий проникало в самые неприступные медвежьи углы и усеивало монастырями обширные лесные дебри средней и северной России".

Обители становились обладателями обширных земель, центрами сельскохозяйственной культуры, источниками просвещения на огромных пространствах. Самые богатые развернули широкое каменное строительство. С возведением кирпичных стен по всем правилам фортификационной техники усилилась их роль как крепостей.

Крупные землевладельцы

Вскоре после основания монастыри получали от князей дарственные грамоты на окрестные земли, причем пользовались различными привилегиями: освобождались от тягла(*), оброков и государственных податей, что вело к притоку сюда крестьян.

В XVI-XVIII вв. многие монастыри постепенно превратились в крупных землевладельцев, стеснявших государство и его служилое сословие. Основным фондом их богатства стали жалованные вотчины, испрошенные у светской власти. Другой источник обогащения - обильные вклады ради спасения души (заупокойные богослужения, панихиды), принимавшиеся не только деньгами либо землями, но и церковной утварью, колоколами, свечами, иконами, богослужебными книгами. При вступлении в иночество знатные лица (редкий государь на Руси умирал, не постригшись) жертвовали крупные суммы денег, вотчинные села и деревни. Обличители XVI в. настойчиво утверждали, что, вопреки церковным правилам, монастыри отдавали деньги в ссуду под проценты своим же крестьянам. Монахи задавали изысканные заупокойные и праздничные пиршества ("кормы"). В рукописной кормовой книге Соловецкого монастыря времени царя Алексея Михайловича (1629-1676) значится 191 кормовой день.

В XVI в. все чаще раздаются жалобы на упадок дисциплины в монастырях, отмеченный в правительственных актах и литературных памятниках. В отличие от предшествующего периода меняется состав братии, на что прямо указывал Иван IV: "В монастыри постригаются не ради спасения души, а покоя ради телесного, чтобы всегда бражничать".

Вопрос о монастырской собственности породил бурные споры, волновавшие общество почти до конца XVI в. Преподобный Нил Сорский (ок. 1433-1508) после путешествия в Палестину, Константинополь и на Афон, проникшись духом нестяжательства, основывает скиты, состоящие из двух-трех келий, где обитали немногие его последователи. По Нилу, главное - сосредоточенная внутренняя работа духа над собой: следовало "умом блюсти сердце" от мирских помыслов и страстей. Он протестовал против землевладельческих прав монастырей и их собственности.

На более твердой почве, далекой от нестяжательства, стоял его противник Иосиф Волоцкий (1440-1515), знаменитый полемист, основавший в 1479 г. в Подмосковье Волоколамскую обитель, одну из самых богатых на Руси. Враг всяких новшеств, он доказывал законность монастырского землевладения, ратовал за красоту храмов, украшение их богатыми образами, книгами. На Соборе 1503 г. победила высшая церковная иерархия: дело о секуляризации (отторжении в пользу государства) монастырских вотчин потерпело крах.

Закат средневековой цивилизации России естественно совпал с началом культурного и экономического упадка монастырей и умалением их роли в обществе. Когда во второй половине XVII в. некоторые из них превратились в центры раскола, церковный собор 1681 г. запретил строить новые обители, объединяя малолюдные в большие, общежительные. В незавидном положении оказалось русское монашество при Петре I. Встретивший упорное противодействие своим реформам среди них, он смотрел на иноков как на людей, которые поедают чужие труды, служат источником ересей и суеверий. Еще в 90-х годах XVII в. Петр I категорически запретил строить новые монастыри, а в 1701 г. велел переписать все существующие, чтобы установить их штаты. Духовный регламент (устав) особенно обрушился на пустынножительство - один из оплотов раскольничества. Из опекаемого детища богомольных царей монастыри со времен Петра входят в круг государственных учреждений. Отныне они подлежат рассмотрению светской власти с точки зрения "практической полезности".

* Тягло (от древнерусского "тянута" - нести, тащить) - денежные и натуральные повинности крестьян и посадских людей в России в XV - начале XVIII в. В XVIII- XIX вв. - единица обложения крестьян повинностями в пользу помещика.

Доктор исторических наук В.П. ДАРКЕВИЧ, Институт археологии РАН